О чувстве неадекватности (или «лично(стно)й несостоятельности»)

Майкл Уайт
«Работа с чувством неадекватности (лично(стно)й несостоятельности)»

По книге Narrative Therapy and Exotic Lives: Resurrecting Diversity in Everyday Life
2004, Dulwich Centre Publications, Adelaide, Australia

перевод с английского (с сокращениями) — Дарьи Кутузовой

Сейчас людям гораздо проще стало «не состояться как личность», чем раньше, и феномен «личностной несостоятельности» получает все большее распространение. Он находился в фокусе внимания Майкла Уайта на протяжении всего его профессионального пути. Говоря о чувстве неадекватности, или личностной несостоятельности, Уайт вовсе не имеет в виду неспособность справиться с рутинными задачами повседневной жизни, провал, неудачу в выполнении какой-то конкретной деятельности (например, неумение как следует позаботиться о детях, аккуратно водить машину и пр.). Скорее, он имеет в виду провал, неудачу в деятельностях, напрямую определяющих идентичность человека: «не удалось состояться в жизни», «не удается жить нормальной жизнью, создать нормальную семью, получить нормальную работу». Это ситуация, когда человек чувствует, что «завалил экзамен на нормального, состоявшегося человека» — в том смысле, в каком это определяется (и превозносится) в современной культуре.

Уайт утверждает, что каждый человек в современной культуре имеет опыт переживания личностной несостоятельности – в различных обстоятельствах, на разных этапах жизни, — которая выражается в чувстве неадекватности, некомпетентности, в чувстве, что человек от чего-то «отстает» или до чего-то «не дотягивает», что он в чем-то «недоразвит» и чему-то «не соответствует».

Пытаясь привести свою жизнь в соответствие с гласными, а тем более, с негласными социальными и культурными нормами, люди теряют контакт со своими личными ценностями и нравственными принципами, что выражается в ощущениях скованности, слабости, изолированности и «потери себя». Когда люди обращаются на терапию с подобными жалобами, можно ожидать, как пишет Уайт, «увлекательнейших экспедиций на прежде не исследованные территории идентичности человека». Эти экспедиции позволяют людям найти для себя новые способы мышления и действия, открывающие новые горизонты возможностей.

Традиционная и современная власть

Основную роль в формировании личностной несостоятельности Уайт отводит влиянию современной власти (в отличие от традиционной, по Фуко). Представления Фуко о современной власти открыли для Уайта новое видение многих проблем, с которыми люди обычно обращаются на терапию.

Как правило, когда в контексте психотерапии речь заходит о власти, имеется в виду власть в традиционном ее понимании: власть как объект или свойство, исходящее из определенного центра (отдельного индивида, социального института или группы). Эта форма власти осуществляется «сверху вниз» в рамках иерархических социальных структур и по природе своей в целом негативна: это власть запрещать, подавлять, ограничивать, навязывать, заставлять и наказывать. Люди, как правило, оказываются подчиненными этой власти; гораздо реже они ее осуществляют, проводят в жизнь. Когда говорят об этой власти, говорят о «государстве» или «системе», которые что-то делают… но ни сам говорящий, ни подавляющее большинство его знакомых частью этой «системы» не являются, а находятся «вовне» ее.

Фуко привлек внимание к развитию другой системы осуществления власти, которая находится «в тени» традиционной власти. Согласно рассуждениям Фуко, эта иная система власти (он называет ее «современной») за последние триста лет во многом подменила собой традиционную власть и стала основным средством достижения социального контроля. Эта форма власти активно вовлекает людей в то, чтобы они определенным образом выстраивали и контролировали свою жизнь, отношения, идентичность, приводя их в соответствие со сконструированными культурными нормами. В результате люди становятся как средством, так и результатом этой власти. Эта форма власти всепроникающа, человек усваивает ее в процессе социализации, интериоризуя формы властных взаимодействий в семье, школе, церкви. В ходе своего развития «помогающие профессии» — медицина, психиатрия, психология, социальная работа – и криминология способствовали дальнейшему развитию технологий современной власти. Это подчеркивает повседневно-политический характер терапевтической практики.

Воздействие систем власти крайне редко бывает тотальным. Везде, где действует современная власть, можно найти примеры протеста и противодействия. Признавая воздействие современной власти, можно «высветить» эти примеры протеста, насыщенно их описать и в некоторых случаях отпраздновать.

В силу того, что современная власть в своей реализации зависит от активного участия людей, она является в определенном смысле более хрупкой, чем традиционная власть. Люди могут развернуть свою активность, перестать подгонять свою жизнь под требования культурных норм, а вместо этого начать выстраивать предпочитаемый для них альтернативный культурный контекст. Преобразование обыденных практик отношения к себе ведет к изменению социальных взаимодействий в более широком контексте, вплоть до социальных институтов.

Если мы ограничиваемся рассмотрением власти только в традиционном ее понимании, многие терапевтические возможности остаются для нас невидимыми, равно как и многие формы взаимоотношений с властью. Видимыми остаются только «подача жалобы», «организованное сопротивление», «героические акты индивидуального протеста» и «беспорядки», но на осуществление современной власти эти формы не влияют никак, они не помогают «изменить систему». Поэтому, если мы рассматриваем только традиционную власть, это может привести к параличу воли. Паралич воли возникает зачастую как реакция на неудачу в продвижении социальных реформ, на оценку масштаба необходимых изменений и на то, что собственное положение вовне системы не позволяет ее трансформировать. Либеральная критика сложившегося положения вещей приводит к переживанию беспомощности.

Vitruvian Man by Leonardo da Vinci (edited by anonymous)

Современная власть создает эффективную систему социального контроля посредством так называемого «нормализующего суждения» (Foucault, 1973, 1979, 1980). В то время как традиционная власть выносит суждение о том, является ли человек «хорошим» или «плохим», современная власть оперирует в понятиях «нормальности» и «ненормальности», побуждая людей активно сравнивать свою собственную и чужую жизнь с теми или иными «эталонами» нормальности. В отличие от традиционной власти, современная власть не столько запрещает или ограничивает, сколько побуждает и направляет, конституирует жизнь, придает ей облик. Участвуя в практике вынесения нормализующего суждения, люди осуществляют надзор и контроль (подобный полицейскому) над своей жизнью и жизнью окружающих.

Важно отметить, что акцент, который Уайт ставит на работу современной власти, не свидетельствует о том, что традиционная власть вообще перестала существовать или что ее влияние пренебрежимо мало, а также о том, что традиционные формы протеста против традиционной власти не способствуют социальным реформам.

Для вынесения нормализующего суждения люди прибегают к разнообразным шкалам и тестам, услужливо разрабатываемым для этой цели представителями «помогающих» профессий. «Личностные тесты» перестали быть чем-то, что применяют исключительно профессионалы-эксперты, и стали частью поп-культуры (стоит только взглянуть на страницы глянцевых журналов). Когда жизнь людей втискивается в прокрустово ложе шкал, рамок и вариантов ответов, люди испытывают давление – ведь теперь надо сделать с собой что-то такое («поработать над собой» -!) , чтобы «получить хорошую оценку», «соответствовать норме» и «жить правильно». Это давление и порождает у людей чувство собственной неадекватности.

В составе разных форм чувства собственной неадекватности М.Уайт выделяет, в частности, «промахи» и «упущения».

К «промахам» относятся:

1. простые повседневные ошибки, допускаемые в контексте социальных отношений, которые, по распространенному мнению, отражают отсутствие «личностной цельности» или социальной компетентности;
2. недостижение поставленных целей личностного развития;
3. «схождение с дистанции» в контексте движения к жизненным целям;
4. ситуация, описываемая выражением «поезд ушел», в контексте представлений о жизни как движении вперед;
5. жизненные проявления, противоречащие самопрезентации человека как «самодостаточного» и «владеющего собой»;
6. неудовлетворительное исполнение назначенной человеку социальной роли;
7. отход от реализации установленных смыслов жизни человека;
8. проявления тревоги, когда человек находится на пути к подлинной уверенности в себе;
9. самопотакание, уводящее от усилий стать «подлинным собой»,

и т.п.

К «упущениям» могут относиться:

1) ситуации, когда человек позволяет возможностям для личностного роста и работы над собой пройти мимо незамеченными;
2) ситуации, когда человек, сам того не подозревая, упускает случай «полностью реализовать свой потенциал»;
3) пренебрежение доступными возможностями вынести нормализующее суждение о себе и окружающих;
4) невнимание к разнообразным возможностям разместить себя и/или других на континуумах развития, здоровья и нормальности;
5) ситуация, когда человек упускает возможность вынести себе и/или другим оценку по той или иной шкале успешности;
6) бездействие перед лицом открывающихся возможностей для дополнительного надзора над собой и для более четкого документирования собственных жизненных проявлений,
и т.д. и т.п.

Еще один тип проявления личностной несостоятельности можно обозначить как «сопротивления». Форму сопротивлениям придают особые жизненные умения и знания, а сами сопротивления могут быть выражены различными действиями:

1)      самовольный отказ от стремления к достижению «соответствия» и «адекватности»;
2)      упрямое отвержение надежд на достижение более высокого статуса;
3)      не поддающееся на уговоры сопротивление классификации человеческих жизней;
4)      извращенный интерес к формам взаимоотношений, бросающим вызов узкому диапазону возможностей, который предоставляет современная культура; и, говоря более общо,
5)      своевольное отрицание современных «знаков нормальности», в частности, идеалов «самоактуализации», «целостности» и «аутентичности».

Конечно, возможны и другие способы классификации.

Похоже, что существует прямая связь между интенсивностью переживания личностной несостоятельности – и расстоянием между тем «местом», где находится человек (по его собственному мнению или по мнению других людей), и «эталоном», т.е. социально сконструированными и превозносимыми нормами того, что в данной культуре означает «быть нормальным человеком». Важно отметить, однако, что несоответствие норме, личностная несостоятельность свидетельствует о том, что современная власть не справляется со своей задачей («постричь всех под одну гребенку»). То, что люди считают собственной слабостью и неадекватностью, есть проявление частичной слабости современной власти. В этих точках имеет смысл искать «очаги сопротивления» ее давлению, понимать их как «проходы на территорию предпочитаемой идентичности» и насыщенно их описывать.

Когда люди отказываются подчиняться требованиям современной власти, можно спросить их, на чем основывается этот отказ, что делает его возможным. Ведь эти поступки не возникли из ничего! Отвечая на подобные вопросы, люди часто ссылаются на различные представления о «человеческой природе», о «подлинном я», о «сущности». Кроме того, что эти заявления не ведут к насыщенному описанию жизненных ценностей и особых умений человека, они еще напрямую связаны как раз с теми самыми практиками вынесения нормализующего суждения, которым и сопротивляется человек. Нормализующее суждение очень часто апеллирует к «здравому смыслу» и «естественному ходу вещей». Нормы якобы отражают «универсальную истину» о человеческой природе, поэтому очень трудно рассмотреть их критически. Однако следует помнить, что любое переживание собственной идентичности оформляется и осмысляется посредством языка, а язык существует в меняющемся, развивающемся социальном, культурно-историческом контексте.

"Алхимик" гравюра Энгельберта Зейбертца к "Фаусту"

Когда человек отказывается быть (или становиться) тем, кем ему якобы «следует» быть, это означает, что он стремится стать кем-то иным, тем, кем он, возможно, никогда еще не был. Он реализует альтернативный проект идентичности, отличающийся от продвигаемых данной культурой моделей, но при этом также являющийся продуктом определенных социальных, культурно-исторических контекстов. Насыщенное описание альтернативного проекта идентичности выводит нас на исследование этих контекстов – а это, в свою очередь, ведет к большей осознанности в реализации альтернативного проекта идентичности. В тени чувства личностной несостоятельности растут иные жизненные знания, иные стили жизни.

Майкл Уайт разработал последовательность вопросов, способствующих насыщенному описанию альтернативного проекта идентичности, произрастающего в тени чувства личностной несостоятельности, и воплощению «автономной этики», в отличие от «предписанной». Эта последовательность вопросов известна как «Карта работы с чувством личностной несостоятельности». При этом Уайт опирался на идеи Мишеля Фуко о становлении человека как «нравственного деятеля» или «этически действующего субъекта» (moral agent). Фуко выделяет в этом четыре аспекта:

1) Этическая субстанция – это то, что необходимо «воспитывать», «держать в узде», «окультуривать» и «развивать». Фуко утверждает, что в античной цивилизации этической субстанцией являлись «наслаждения», а в христианстве – «страсти». В современном мире этическая субстанция – это разные аспекты «я»: чувства, желания, драйвы, ресурсы, потребности, характер и его черты.

2) Модус самоввержения – это то, каким образом человек распознает и принимает моральные обязательства по отношению к этической субстанции, на что он ссылается или опирается: закон божий, эстетические представления о гармонии. В современном мире в качестве модуса самоввержения выступают социально сконструированные представления о «человеческой природе», «рациональности», «правах личности» и пр. Однако в данном случае это распознавание и принятие не столько моральных, сколько нормативных обязательств. Именно посредством приведения себя к указанным «нормам» современный человек и становится «добродетельным».

3) «Аскетизм». Его Фуко понимал очень широко, обозначая этим словом все практики самосозидания и выстраивания отношений, к которым человек прибегает, чтобы должным образом воздействовать на этическую субстанцию и реализовать добродетельный образ жизни. «Что я должен делать, чтобы считать себя «правильным»?» «Правильность» в этом случае во многом определяется метафорой жизни, которую нам задает модус самоввержения: если человек стремится сделать свою жизнь произведением искусства, практики самосозидания, к которым он прибегает, будут отличаться от тех, что вели бы к «поиску себя», и т.д., и т.п. При этом, естественно, эти практики способствуют не только формированию определенного типа человека, но и определенных взаимоотношений с другими людьми и с миром в целом. Например, отмечает Фуко, для древних греков в состав техник «модерации» удовольствий входила практика «заботы о полисе, в котором ты живешь».

4) Телос – это то, чего мы стремимся достичь, живя «добродетельной», «правильной» жизнью. Стремимся ли мы стать бессмертными, или чистыми, или свободными, или хозяевами сами себе, и пр.? Это конечный пункт маршрута нашего проекта идентичности. В современном мире рекомендуемый телос – это самоактуализация, аутентичность, открытие и обретение «подлинного я» и его реализация. По мнению Фуко, для современной Западной культуры исключительно важна истина, понимаемая в первую очередь как знание. Начиная с Декарта, человек Западной культуры стремится достичь такого модуса бытия, «где всякое сомнение становится невозможным, и где, наконец, мы можем действительно знать».

Карта работы с чувством личностной несостоятельности состоит из восьми ступеней (см. ниже), хотя на практике границы между ними оказываются размытыми, и не всегда вопросы, относящиеся к разным ступеням, задаются именно в такой линейной последовательности. Перед тем, как представить читателю эту карту, Уайт предупреждает о том, что это не «рецепт» и не «единственно возможный вариант», а также о том, что не все проявления чувства личностной несостоятельности напрямую связаны с действием современной власти. Люди, пережившие травму, также испытывают чувство собственной неадекватности. Однако травма делает их еще более уязвимыми по отношению к «нормализующему суждению», поэтому карта работы с чувством личностной несостоятельности может применяться, наряду с другими приемами, и в контексте работы с людьми, пережившими травму.

1. Выявление требований и стандартов
2. Пути преодоления личностной несостоятельности
3. Исключения (уникальные эпизоды)
4. Основа действия
5. Этическая субстанция
6. Модус самоввержения (система руководящих принципов)
7. Практики самосозидания
8. Телос (желаемое итоговое состояние)

Материалы для подготовки публикации любезно предоставлены издательством Dulwich Centre Publications