Животные в доме

Барбара Баумгартнер

нарративный терапевт (Ванкувер, Канада)

barb.baumgartner@gmail.com

ЖИВОТНЫЕ В ДОМЕ: ДОКУМЕНТИРОВАНИЕ СМЫСЛА ОТНОШЕНИЙ ЛЮДЕЙ С ЭТИМИ ЧЛЕНАМИ СЕМЬИ

В этой статье предпринята попытка исследовать значение отношений людей с их домашними животными. Отталкиваясь от процесса создания коллективного документа, автор обсуждает смыслы, порождаемые в этих отношениях, их влияние на людей и возможность использования историй о домашних питомцах в сфере нарративной терапии.

Ключевые слова: домашние животные, восстановление участия, нарративная терапия, интернет-блоги, коллективный документ
Baumgartner B. Re-membering pets: Documenting the meaning of people’s relationships with these family members. Explorations: An E-Journal of Narrative Practice. 2010, 2, 50–71. http://www.dulwichcentre.com.au/explorations-2010-2-barbara-baumgartner.pdf. За помощь в переводе на русский язык редакция благодарит Дарью Кутузову.

текст опубликован с разрешения автора и редакции журнала «Семейная психология и семейная терапия» (Баумгартнер, Барбара.
Животные в доме: документирование смысла отношений людей с этими членами семьи / Барбара Баумгартнер // Семейная психология и семейная терапия. — 2013. — № 4. — С. 24-52. — Библиогр.: с. 51-52)

 

Кто я, и почему меня интересуют звери?

У меня было очень много разных отношений с домашними животными, домашними питомцами, разными зверями на протяжении всей моей жизни, и именно моя любовь ко всему пушистому, мохнатому и лохматому привлекла меня к этой теме. Я выросла на ферме, где выращивали коров и свиней, и на протяжении девятнадцати лет, что я там прожила, меня окружали разные животные. В дополнение к скотине (между прочим, большинству этих коров и свиней мои родственники давали имена) меня окружали также другие домашние животные, например, наша овчарка и несчетные выводки кошек; мы постоянно играли с ними.

Со временем я стала собирать разные воспоминания о людях, у которых были животные, и о самих этих животных. Когда я вижу других людей с их животными, это меня очень глубоко трогает. Особенно это трогает меня, когда я вижу людей, которые живут на улице: у многих с собой их питомец. Однажды я оказалась в Сан-Франциско, Калифорния, и увидела мужчину, который в тачке толкал перед собой все свои вещи. На тачке сидели две его кошки, и совершенно очевидно, что она была домом для всех троих. Кошки выглядели такими довольными. Я остановилась поговорить с этим мужчиной, спросила, как зовут его кошек, и попросила разрешения сфотографировать их. Как большинство владельцев домашних животных, он очень гордился своими кошками, говорил о них с большой нежностью. Как многие другие люди, живущие на улице, он ухаживал и прекрасно заботился о них. Я подозреваю, что люди очень часто придают гораздо большее значение уходу за своими домашними питомцами и заботе о них, нежели заботе о самих себе.

 

Как животные помогают людям?

Литература о влиянии домашних животных на жизнь людей показывает, что домашние животные могут способствовать как физическому, так и на психическому здоровью (см., например, Horowitz, 2008; McNicholas, Gilbey, Rennie, Ahmedzai, Dono, & Ormerod, 2005; Podberscek, Paul, & Serpell, 2000; Wilson & Turner, 1998). Хотя результаты некоторых исследований еще нуждаются в воспроизведении, и сложно научно-обоснованно установить, по какой причине возникает та или иная польза, домашние питомцы полезны для нашего здоровья, потому что они снижают уровень стресса, уровень тревожности и артериальное давление, помогают нам бороться с возникновением сердечных заболеваний, помогают нам жить дольше после инфаркта. От домашних животных у нас улучшается настроение, уменьшается чувство одиночества, у владельцев собак увеличивается частота занятий физкультурой и прогулок и таким образом повышается вероятность социального взаимодействия (Anderson, Reid, & Jennings, 1992; Friedmann, Katcher, Lynch, & Thomas, 1980; McNicholas et al., 2005; Podberscek, Paul, & Serpell, 2000; Wilson & Turner, 1998). Присутствие дружелюбного животного может способствовать возникновению чувства безопасности и снижать тревогу (например, Friedmann, 1995). Скорее всего, именно поэтому животные используются как помощники в терапии (Animal Assisted Therapy), а во многих домах престарелых есть кошки или собаки. В этом году я посетила конференцию в большой гостинице, и там была гостиничная собака, с которой могли взаимодействовать посетители гостиницы. Потрясающе, что даже гостиницы сейчас признают, что мы скучаем по нашим питомцам, путешествуя вдалеке от дома.

В рамках нарративной терапии признается значимость домашних питомцев, и по поводу них проводятся беседы восстановления участия. Например, Юэн (Yuen, 2007) демонстрирует восстановление участия пса по имени Макс в работе с мальчиком, пережившим насилие. Именно посредством подобных бесед, пишет Юэн, ребенок имеет возможность исследовать свой отклик на травму в ходе истории «двухстороннего вклада» между ребенком и псом (с. 12). Таким же образом отчет «Эта жизнь необычна» (ACT Mental Health Consumers Network & Dulwich Centre, 2003) затрагивает значимость домашних животных, подводя итог и обобщая темы, которые возникли в результате консультаций в сообществе потребителей услуг в сфере психического здоровья. Участники этих консультаций обозначили свои отношения с домашними животными (наравне с родственниками и друзьями) как значимый источник поддержки; они признали важность своих отношений с домашними животными и назвали их «драгоценными» и «уникальными». В этот отчет вошли истории особых знаний людей о своих отношениях с домашними животными. Один человек, в частности, говорил об «обоюдной заботе» (с. 38) и о том, каким образом внимание и забота о благополучии животного помогали человеку противостоять суицидальным мыслям и тяге к самоповреждению. Подобные знания и помощь жизненно важны в беседах с людьми, которые сталкиваются с такими проблемами как одиночество, суицидальные мысли, стресс или болезнь, приковавшая к постели.

Read Full Post »

Применение карты «простраивания опор» в работе с подростком и его семьей

Применение карты простраивания опор, разработанной Майклом Уайтом, в работе с подростком и его семьей

Марк Хэйвард

Оригинал статьи опубликован в Международном журнале нарративной терапии и работы с сообществами, 2006, №1.

Перевод Александры Линцбах под редакцией Дарьи Кутузовой

В этой статье обсуждаются следующие вопросы:
1. Каким образом человек может стать более знающим в том, что касается его собственной жизни, прийти в контакт с теми навыками решения проблем, особыми умениями и знаниями, которые он использует в повседневной жизни даже в юном возрасте.
2. Как я могу сделать эти знания более видимыми, заметными и актуальными, так чтобы они могли стать основой для преодоления текущих трудностей?
3. Как преодолеть разрыв, существующий между привычным проблемным опытом человека и теми знаниями и навыками решения проблемы, о которых человек еще не знает?
4. Выстраивая мост через эту пропасть, куда я должен ставить вопросы, и как они должны соотноситься между собой?

Здесь я описываю свои ранние попытки интерпретировать и применить карту простраивания опор. По большей части я воспроизвожу идеи Майкла Уайта, но также добавляю некоторые уточнения, которые я сделал, столкнувшись с тем, что недостаточно понимаю идеи Уайта.

Read Full Post »

Переплетения: беседы нарративной терапии с христианской верой

Переплетения: беседы нарративной практики с христианской верой. (2008). Сборник статей под редакцией Ирэн Александер и Ричарда Кука

Alexander, I. & Cook, R. (Eds.) (2008). Interweavings: Conversations Between Narrative Therapy And Christian Faith. CreateSpace Publishers.

Обзор подготовлен Дарьей Кутузовой

Введение

Обучение консультированию занимает важное место в подготовке священников и пасторов, миссионеров и старост прихода, и в последние годы все чаще на первый план выходит вопрос о потенциальной пользе и возможных рисках, связанных с применением нарративного подхода. Как возможно верующему человеку применять к себе и окружающим постмодернистский подход? Может ли верующий консультант работать с неверующим клиентом и уважать его позицию, не скатываясь в миссионерство? Может ли верующий клиент рассчитывать, что, придя к нарративному консультанту, он сможет говорить о том, что ему важно, о своем духовном опыте и пути, о своих отношениях с Историей, описанной в Евангелии, и с Церковью? Есть ли гарантии, что его выслушают, смогут говорить с ним на его языке, не будут игнорировать или патологизировать самую важную часть его жизни?

Действительно, основная сложность, с которой, по мнению авторов различных глав этого сборника, сталкиваются верующие, осваивающие нарративную практику, состоит в том, что христианская вера есть вера в Истину, которая есть Путь и Жизнь, а постмодернистские подходы отказываются от приложения к различным описаниям мира критерия истинности/ложности. Но значит ли это, что нарративный подход, грубо говоря, «бесовщина», и доброму христианину стоит держаться от него подальше, и пользы ему от этого подхода заведомо не будет? Значит ли это, что нарративный подход неизбежно разрушит основы веры христианина, ввергнет его в пучину сомнений, и тем самым сделает более подверженным разного рода искушениям?

А может быть, получится поставить вопрос по-другому? Например, так:

Read Full Post »

Отсутствующее, но подразумеваемое

Отсутствующее, но подразумеваемое

Майкл Уайт

Материал, представленный на конференции по нарративной терапии и работе с сообществами в Аделаиде в феврале 1999 года.

Перевод Дарьи Кутузовой

Многие приемы и техники нарративной терапии помогают людям восстановить связь со своей историей. Это не рефрейминг, который заменяет ориентацию «стакан полупустой» в восприятии событий и переживаний жизни человека на ориентацию «стакан наполовину полный». Это также не переписывание истории, которое полностью представляет собой иной рассказ о прошлом, замещающий и отменяющий изначальное повествование. Бывает так, что практики рефрейминга могут способствовать конструированию новых обобщающих описаний в истории человека, то есть негативные обобщения заменяются на позитивные обобщения; это, фактически, неизбежно является результатом практики переписывания истории, «заново-выдумывания» истории. Таким образом, практика рефрейминга и практика заново-выдумывания истории создает угрозу того, что жизненная история человека и его идентичность станут моноисторийными.

Вместо того чтобы воспроизводить практику, заменяющую одно обобщение на другое, и заново выдумывать историю прошлого в жизни человека, приемы нарративной терапии, способствующие восстановлению связи с историей, выводят на первый план полиисторийные переживания жизни и идентичности.

Read Full Post »

«Из мухи слона?»: реакция взрослых на сексуальное поведение детей

«Из мухи слона?»: реакция взрослых на сексуальное поведение детей

Пол Фланаган

оригинал статьи опубликован во втором номере электронного журнала Explorations: E-journal of Narrative Practice http://dulwichcentre.com.au/explorations-2010-1-paul-flanagan.pdf

перевод Ирины Филимоновой под редакцией Дарьи Кутузовой

Пол Фланаган работает на кафедре подготовки психологов-консультантов, он один из тех, кто обучает нарративной терапии в университете Вайкато, Новая Зеландия. Пол пишет диссертацию о социальном конструировании детской сексуальности, а также о том, как политические и этические факторы влияют на работу терапевтов с детьми и семьями. Связаться с ним можно по электронной почте: paulf@waikato.ac.nz

Аннотация

Сексуальное поведение детей может вызывать у взрослых замешательство, поскольку им приходится определять,  какое именно поведение является насилием, а какое – проявлением естественного любопытства. Стремясь к пониманию, взрослые могут действовать так, что это лишает детей возможностей разобраться в том, что для них самих значит это поведение.

Данная статья предлагает специалистам-практикам внимательно рассмотреть свои исходные установки в этом виде работы и противостоять насилию, одновременно занимая позицию исследования и поддержки многочисленных историй, из которых состоят детские жизни.

Ключевые слова: практики подотчетности, детская сексуальная идентичность, уголовная ответственность, сексуальное насилие.

Read Full Post »

Нарративная терапия, различие и возможность: новые становления

Сара Уолтер и Мэгги Кэри

статья, опубликованная в журнале Context, October 2009, pp. 3-8

перевод Вадима Виниченко

статья любезно предоставлена для перевода и публикации на русском языке Сарой Уолтер, с разрешения издателя журнала Context

Введение

Как правило, люди стремятся к встрече с терапевтом потому, что они недовольны тем, что происходит в их жизни, и хотели бы изменить существующее положение дел.  Эта статья посвящена исследованию некоторых широких следствий для практики, вытекающих из представлений об идентичности, делающих акцент на различиях и возможностях, а также описанию связи этих представлений с целями и практикой нарративной терапии. В частности, в статье рассматривается то, каким образом идеи Жиля Делеза открывают возможности для терапевтической практики, ориентированной на поддержку наших собеседников в их движении от того, “как обстоят дела” к тому, как “дела могли бы обстоять”, движении от “бытия” к “становлению”.

Read Full Post »

«Больше я, чем мы» — история об идентичности

Больше «я», чем «мы» — история об идентичности

Лиз Кэдди и Н.

Оригинал статьи находится здесь http://dulwichcentre.com.au/explorations-2009-1-liz-caddy.pdf

Перевод Анны Олефир

Лиз Кэдди работает медсестрой и отвечает за индивидуальную и групповую терапию в «Перт Клиник» — независимой психиатрической больнице в Западной Австралии. Лиз ведёт насыщенную и увлекательную терапевтическую группу, где участники имеют возможность попробовать себя в разнообразной творческой деятельности —индивидуально и в небольших группах. Именно в такой группе Н. открыла для себя, что рисование мандал приводит её к ощущению «больше я, чем мы».

 

Лиз можно написать по емэйл lizcaddy@aapt.net.au

Аннотация:

При помощи совместно написанного диалога и предоставленных иллюстраций в этой статье исследуется уникальный результат восстановления идентичности, имевший место, когда женщина с раздробленным ощущением своего «я» (и диагнозом «синдром множественной личности») начала рисовать мандалы. Результатом рисования мандал стало возникновение новой истории идентичности, оказавшейся «больше я, чем мы». Эта история больше пришлась Н. по душе. Она принесла ощущение «оставления своего отпечатка в мире» и временного «отодвигания» переживания одиночества.

Read Full Post »

Нарративный коучинг в организации после самоубийства сотрудника

Нарративный коучинг в организации после самоубийства сотрудника

 

Пьер Бланк-Санун, коуч и консультант по развитию организаций, живет в Бордо и работает в нарративном подходе – с отдельными людьми, командами и целыми организациями. Пьер – автор книг и статей о том, как стать автором своей профессиональной судьбы. С ним можно связаться по электронной почте pierre@cooprh.com

В данной статье описывается применение нарративной практики в контексте профессионального коучинга с сослуживцами человека, совершившего самоубийство. Используя экстернализующие беседы, практики внешнего свидетельствования и некоторые вопросы из сферы нарративной работы с сообществами, автор описывает способ работы, способствовавший большей групповой сплоченности в ситуации сильного дистресса в организации.

оригинал статьи опубликован здесь: http://dulwichcentre.com.au/explorations-2009-1-pierre-blanc-sahnoun.pdf Перевод Дарьи Кутузовой

В четверг, 12 апреля 2007 года, вернувшись с работы, Жан-Луи Марки припарковал машину перед домом и достал из багажника своего «Пежо 407» охотничье ружье,  сел за руль и выстрелил себе в рот.

Read Full Post »

Развитие нарративных концепций Я и идентичности

материал подготовлен и предоставлен Ф.И.Барским

С точки зрения ряда авторов, переживание человеком непрерывности собственного бытия во времени, упорядоченности и целостности опыта, которое Э.Эриксон (Эриксон, 1996) вслед за У.Джеймсом назвал «чувством собственной идентичности», обеспечивается именно нарративной структурой этого переживания (Брунер, 2005; Макадамс, 2008; Рикер, 1995; 1999). Хотя нарративы не интересовали У.Джеймса (Джемс, 1991) напрямую, его концепция Я-субъектного (англ. «I») и Я-объектного (англ. «me») как двух аспектов значимого для человека жизненного опыта выступает точкой отсчета для исследований нарративного Я.

Read Full Post »

«Нарративный поворот» в науках о человеке и обществе

материал подготовлен и предоставлен Ф.И.Барским

Начиная с 1970-х годов в сфере социальных наук стали проявляться тенденции к переосмыслению предмета, методов и метатеоретических оснований научного познания, получившие обобщенное название интерпретативного, или лингвистического, «поворота». Как один из аспектов изменения ориентации научного познания выделяют поворот нарративный , от слова «нарратив» (англ. narrative – история, или рассказ). Хотя психология в основном осталась вне потока активных изменений, происходящих в таких социальных науках, как история, антропология, социология, экономика и юриспруденция, с середины 1980-х годов исследователи и практики стали обращаться к понятию нарратива с различных сторон: как к одной из форм дискурса, образующей особый «нарративный» тип мышления (Bruner, 1986), как к общей метатеоретической парадигме (Sarbin, 1986 / Сарбин, 2004), как к основе идентичности человека в модернистском обществе (McAdams, 1985) и как к метафоре для практической работы (White & Epston, 1990).

Read Full Post »