История любви и заботы: разговоры с семьями, где растет особый ребенок

Это «Опросник первичного приема», на который ссылается в своей статье Максуда Бегум.

Разработан Дэвидом Денборо (Институт работы с сообществами при Далвич-центре) в сотрудничестве с Максудой Бегум (фонд Протибхонди, Бангладеш)

Оригинал опубликован в третьем номере Международного журнала нарративной терапии и работы с сообществами за 2007 г., стр. 17-20. http://www.narrativetherapylibrary.com/catalog_details.asp?ID=260

перевод Дарьи Кутузовой

некоторые соображения о том, как не причинить вреда при помощи этого материала

Этот опросник разработан в качестве дополнительного инструмента для первичного приема. В нем учитывается особый опыт матерей, дети которых имеют различные нарушения развития. Этот опросник для первичного приема служит двум целям: во-первых, он позволяет психологу узнать об особых умениях и знаниях матерей и детей, — умениях, которые в дальнейшем могут стать фокусом для терапевтических бесед. Во-вторых, опросник структурирован таким образом, чтобы матери могли войти в соприкосновение со своими собственными умениями и знаниями и дать психологу возможность откликаться на их рассказ полезным, исцеляющим образом.

Read Full Post »

Чтобы с собственной историей можно было жить: дети, родители и психическое здоровье

Чтобы с собственной историей можно было жить: дети, родители и психическое здоровье

Дэвид Денборо

статья, опубликованная в апрельском номере журнала «Контекст», 2010 год. Оригинал статьи можно посмотреть здесь: http://www.dulwichcentre.com.au/children-parents-mental-health-denborough.pdf

перевод Дарьи Кутузовой

У большинства людей есть родственники (близкие или дальние), в жизни которых присутствуют трагедия и мужество, сопровождающие серьезные проблемы психического здоровья. Эти боль и борьба известны и в моей семье. Очень трудно найти слова, чтобы выразить, как подобный опыт влияет на взаимоотношения в семье, на то, как родители и дети понимают жизнь. Ни одна история не может вместить всю сложность, плотно упакованную в словосочетание «психическая болезнь родителей».

Read Full Post »

Отсутствующее, но подразумеваемое

Отсутствующее, но подразумеваемое

Майкл Уайт

Материал, представленный на конференции по нарративной терапии и работе с сообществами в Аделаиде в феврале 1999 года.

Перевод Дарьи Кутузовой

Многие приемы и техники нарративной терапии помогают людям восстановить связь со своей историей. Это не рефрейминг, который заменяет ориентацию «стакан полупустой» в восприятии событий и переживаний жизни человека на ориентацию «стакан наполовину полный». Это также не переписывание истории, которое полностью представляет собой иной рассказ о прошлом, замещающий и отменяющий изначальное повествование. Бывает так, что практики рефрейминга могут способствовать конструированию новых обобщающих описаний в истории человека, то есть негативные обобщения заменяются на позитивные обобщения; это, фактически, неизбежно является результатом практики переписывания истории, «заново-выдумывания» истории. Таким образом, практика рефрейминга и практика заново-выдумывания истории создает угрозу того, что жизненная история человека и его идентичность станут моноисторийными.

Вместо того чтобы воспроизводить практику, заменяющую одно обобщение на другое, и заново выдумывать историю прошлого в жизни человека, приемы нарративной терапии, способствующие восстановлению связи с историей, выводят на первый план полиисторийные переживания жизни и идентичности.

Read Full Post »

Как вы можете заниматься этой работой?

Как вы можете заниматься этой работой?
Ответы на вопросы об опыте работы с женщинами, подвергавшимися в детстве сексуальному насилию
Сью Манн

статья, опубликованная в сборнике «Trauma: Narrative responses to traumatic experiences» (2006), ed. by D.Denborough, Dulwich Centre Publications, Adelaide, Australia

перевод Александры Бочавер под редакцией Дарьи Кутузовой
Введение
Когда я впервые услышала от женщины, с которой мы работали в связи с последствиями пережитого ею в детстве сексуального насилия, вопрос «как вы можете заниматься этой работой», он застал меня врасплох. Вопрос как будто подразумевал, что слушать о пережитом сексуальном насилии должно быть «тяжело» и угнетающе для меня, или это должно меня «подавлять» или «расстраивать». У меня было ощущение, что подразумевается, будто в моем переживании наших сессий нет места ни для чего, помимо «трудности» и «тяжести». С тех пор и другие женщины задавали мне этот вопрос. Иногда они дают мне понять, что осознают, что я от многих людей слышу рассказы о подобном. Им любопытно, что это значит для меня – целый день слушать истории женщин о пережитом насилии и его влиянии на их жизнь.

Поначалу я удивилась, когда поняла, что женщины, с которыми я встречаюсь, считают, что мои главные переживания от работы включают ощущение трудности, подавленность и/или «расстроенные чувства».
Это понимание поставило передо мной еще больше вопросов. Мне стало любопытно, думают ли женщины, что я почему-то должна ожесточиться, или стать необыкновенно умной, или оставаться профессионально беспристрастной, чтобы слушание этих историй не влияло на меня негативно? Мне было интересно, считают ли они, что находить способы не подвергаться влиянию рассказов о пережитом насилии – это часть этой работы? Эти размышления побудили меня внимательно рассмотреть  сложности, возникающие при ответе на вопрос «Как вы можете заниматься этой работой?» В этой статье исследуются некоторые из этих сложностей.

Мне бы хотелось рассмотреть два вопроса:

Во-первых, как я могу отвечать женщинам, когда они задают вопрос «Как вы можете заниматься этой работой?»
Во-вторых, каким образом мы (консультанты) исследуем смысл нашего переживания подобной работы?

Read Full Post »

Нарративная терапия, различие и возможность: новые становления

Сара Уолтер и Мэгги Кэри

статья, опубликованная в журнале Context, October 2009, pp. 3-8

перевод Вадима Виниченко

статья любезно предоставлена для перевода и публикации на русском языке Сарой Уолтер, с разрешения издателя журнала Context

Введение

Как правило, люди стремятся к встрече с терапевтом потому, что они недовольны тем, что происходит в их жизни, и хотели бы изменить существующее положение дел.  Эта статья посвящена исследованию некоторых широких следствий для практики, вытекающих из представлений об идентичности, делающих акцент на различиях и возможностях, а также описанию связи этих представлений с целями и практикой нарративной терапии. В частности, в статье рассматривается то, каким образом идеи Жиля Делеза открывают возможности для терапевтической практики, ориентированной на поддержку наших собеседников в их движении от того, “как обстоят дела” к тому, как “дела могли бы обстоять”, движении от “бытия” к “становлению”.

Read Full Post »

Исследование «клиентского» опыта людей в нарративной терапии

Исследование «клиентского» опыта людей в нарративной терапии:
Признание вклада «клиента» в то, что работает в терапевтических беседах

Аманда Редстоун

Статья, опубликованная в Международном журнале нарративной терапии и работы с сообществами, 2004, № 2
оригинал статьи находится на сайте http://www.theinstituteofnarrativetherapy.com

перевод Дарьи Кутузовой

Мне довелось в жизни поработать в разных терапевтических подходах – и в разных подходах побыть «клиентом». Я осознаю, что в культуре существуют дискурсы, отдающие привилегированное положение профессиональному опыту консультанта в том, чтобы оценить терапию как «успешную»; при этом любые «терапевтические неудачи» размещаются внутри «клиента» — в форме «отрицания», «сопротивления» и т.п. У меня подобное понимание вызывает ощущение, что нечто очень важное оказывается упущенным. Мне интересно находить такие способы расспрашивания людей, обращающихся за помощью, о том, что для них работает, чтобы их собственный вклад в терапевтические беседы оказывался признанным. Вот некоторые из вопросов, которые я пытаюсь исследовать:
— как люди воспринимают нарративные терапевтические беседы?
— каким образом нарративный способ говорения, а также понимания мира, соотносится к предпочитаемыми убеждениями и ценностями самого человека?
— как люди относятся к тому, что у них спрашивают, что для них оказалось максимально полезным в терапевтической беседе?
— каким образом эти вопросы могут сделать так, чтобы отношения власти в терапии оставались видимыми?
— как можно так структурировать эти вопросы, чтобы это способствовало более насыщенному описанию заявлений людей о собственной идентичности, а также развитию альтернативных, предпочитаемых историй их жизни?

Read Full Post »

Групповая работа с семьями, попавшими в трудную жизненную ситуацию

Групповая работа с семьями, попавшими в трудную жизненную ситуацию

Материал подготовлен Т.Арчаковой и Д.Кутузовой

Различные тяжелые жизненные ситуации (хронические болезни, бедность, злоупотребление психоактивными веществами, правонарушения и пребывание в местах лишения свободы и пр.) оказывают сильное влияние на жизнь семей, которые в результате оказываются «на обочине жизни», т.е. оказываются маргинализованными. В результате воздействия разнообразных проблемогенных факторов семьи могут придти к обобщающее-негативным заключениям о себе – о том, что они «не справляются», что в них самих «что-то не так», и что они мало что могут сделать, чтобы изменить ситуацию.

Нарративный подход особым образом «заточен» для работы с маргинализованными группами населения. В нем уделяется много внимания способам описания проблем – и людей, страдающих от этих проблем; задача работы – (вос)создание предпочитаемой истории; при этом взаимодействие работников с теми, с кем ведется работа, по возможности партнерское, неиерархическое, коллаборативное (сотрудничающее).

Питер Френкель, Томас Хэймлайн и Мишель Шэннон из США* работали с несколькими семьями, живущими в приюте для бездомных, в формате дискуссионной группы, используя техники и приемы нарративного подхода. В силу существующих различий культурного и социального контекста, едва ли возможно прямо перенести их опыт в контекст работы с бездомными в России, однако общая ориентация и конкретные приемы работы могут оказаться полезными для оказания помощи семьям, попавшим в иные трудные жизненные ситуации.

Read Full Post »

Примеры «хороших вопросов»

(отчет Дарьи Кутузовой о проведении групп «Что такое хороший вопрос в нарративной практике?» в Санкт-Петербурге и Москве)

Двенадцатого сентября в Питере и пятнадцатого сентября в Москве прошли 3,5-часовые группы «Что такое хороший вопрос». Присутствовало в сумме 18 человек. В начале каждой встречи я рассказывала о том, что задача нарративного практика — это помощь человеку, обратившемуся на консультацию, в создании насыщенного описания его предпочитаемой истории (я объясняла отличия «насыщенного» описания от «бедного», и подчиненной предпочитаемой истории от доминирующей проблемной). Далее я напомнила участникам об основных техниках нарративного подхода, в рамках которых происходит задавание вопросов, т.е. об экстернализации, пересочинении (с акцентом на «сшивание» ландшафтов действия и сознания), восстановлении участия, свидетельском отклике и «отсутствующем, но подразумеваемом». После такого очень краткого введения в нарративный подход мы начинали тренироваться.

Работали мы в следующем режиме: рассказчик рассказывал короткую историю в течение примерно 5 минут; далее в течение 3 минут все участники формулировали вопросы; затем все желающие по очереди озвучивали вопросы, а рассказчик и ведущий давали обратную связь по тому, насколько тот или иной вопрос являлся «хорошим». Далее, если было время, рассказчик мог выбрать один из предложенных ему вопросов и ответить на него в течение 5 минут, после чего цикл повторялся.

Read Full Post »

Лига «Деконструкция аддикции»

Статья Энтони К.

(выступление на одной из нарративных конференций)

Чтобы почтить традицию анонимности в «Анонимных Алкоголиках», подразумевающую, что члены этой организации сохраняют личную анонимность на уровне публикаций в прессе, выступлений по радио и в фильмах, Энтони решил не публиковать свою фамилию. Энтони К. живет во Флориде, США, он основатель Лиги «Деконструкция Аддикции». Информация о данной Лиге, а также некоторое количество значимых для понимания работы этой Лиги статей могут быть найдены на сайте Далвич-центра: http://www.dulwichcentre.com.au. С Энтони можно связаться через Далвич-центр.)

перевод Дарьи Кутузовой

Прежде, чем я начну, я бы хотел почтить  тех из вас, читатели этой статьи, чьи жизни были затронуты избыточным потреблением психоактивных веществ и/или аддикцией. Очень много страдания и утрат прямо или косвенно связано с использованием психоактивных веществ, и в любой аудитории, где бы мы ни находились, высока вероятность, что жизнь хотя бы некоторых из нас была затронута этими проблемами.

Практика «возвращения»

Несколько лет назад я крайне нуждался в том, чтобы пересмотреть мои отношения с психоактивными веществами… Я позвонил  в Далвич-центр и мне позвали к телефону Дэвида Денборо. Я рассказал Дэвиду, что я попал, у меня в жизни полный …тупик, ею владеют наркотики, и я ищу какой-то ресурс, который помог бы понять, как я могу использовать нарративные практики, чтобы вернуть себе свою жизнь. Дэвид очень внимательно выслушал меня  и рассказал мне о последних достижениях в сфере нарративной практики — потому что прошли годы  с тех пор, как я побывал на последнем семинаре с Майклом Уайтом.

Read Full Post »

За золотыми крупицами: продолжение

продолжение статьи Мэри Сайкс Уайли
начало и выходные данные здесь

Психиатры со всех сторон критикуют Уайта за то, что вместо того, чтобы помогать людям «присвоить» и «интегрировать» голоса, признать, что это часть их личности, он «поощряет галлюцинации», что совсем не способствует тому, чтобы люди брали на себя ответственность за «придумывание» этих голосов. Уайт не принимает такую критику — потому что не разделяет тех положений, на которых она основывается: что каждый человек с рождения экипирован одним-единственным целостным ядром личности, и это ядро — центр и источник любого смыслообразования.

Люди, заявляющие, что слышат деспотичные голоса, доносящиеся «откуда-то извне», нарушают все «культурные предписания». Эти люди своим существованием противоречат «опоре на самого себя», «самодостаточности», «самообладанию», «самоопределению», «самоконтролю», — всему тому, что в нашей культуре считается обязательными характеристиками «здорового развития личности». Подобный взгляд, согласно Уайту, — это не объективное представление реальности, а, скорее, предписание современной культурой того, какими людям следует быть, которое неявным образом обесценивает и осуждает всех тех, кто «не дотягивает» до этого предписания, «не соответствует» ему.
«Наша работа, — заявляет Уайт, — направлена не на то, чтобы люди «открывали свою подлинную природу», не на то, чтобы они «находили себя, свой истинный голос». Она направлена на то, чтобы люди обретали возможности становиться иными по сравнению с тем, кто они сейчас».

Read Full Post »