Значение нарратива для психологии

материал подготовлен и предоставлен Ф.И.Барским

В середине 1980-х один из активистов «когнитивной революции» Дж. Брунер выдвинул тезис о существовании двух принципиально различающихся способов, или модусов понимания мира: нарративного и логико-научного (парадигматического). Оба эти способа несводимы друг к другу, хотя и комплементарны. «Попытки свести один модус к другому или игнорировать один из них неизбежно приведут к упущению богатства разнообразия мышления» (Bruner, 1986, p.11).

Read Full Post »

Определения и структура нарратива

материал подготовлен и предоставлен Ф.И.Барским

Д.Полкингхорн (Polkinghorne, 1988) выделяет два основных варианта понимания нарратива в социальных науках: нарратив в широком смысле – любое письменное или устное повествование, и нарратив в узком смысле – схема организации опыта (например, Labov & Waletzky, 1967), включающая в себя определенные составляющие. Чаще всего слово «нарратив» употребляется просто как синоним слова «история» или «рассказ».

Read Full Post »

«Нарративный поворот» в науках о человеке и обществе

материал подготовлен и предоставлен Ф.И.Барским

Начиная с 1970-х годов в сфере социальных наук стали проявляться тенденции к переосмыслению предмета, методов и метатеоретических оснований научного познания, получившие обобщенное название интерпретативного, или лингвистического, «поворота». Как один из аспектов изменения ориентации научного познания выделяют поворот нарративный , от слова «нарратив» (англ. narrative – история, или рассказ). Хотя психология в основном осталась вне потока активных изменений, происходящих в таких социальных науках, как история, антропология, социология, экономика и юриспруденция, с середины 1980-х годов исследователи и практики стали обращаться к понятию нарратива с различных сторон: как к одной из форм дискурса, образующей особый «нарративный» тип мышления (Bruner, 1986), как к общей метатеоретической парадигме (Sarbin, 1986 / Сарбин, 2004), как к основе идентичности человека в модернистском обществе (McAdams, 1985) и как к метафоре для практической работы (White & Epston, 1990).

Read Full Post »

Нарратив, дискурс, деконструкция

"Паноптикум" Иеремии Бентама

фрагмент составленного Дарьей Кутузовой обзора «Нарративный подход в работе психолога образования». Обзор опубликован в журнале «Вестник практической психологии образования».
В основу обзора легла книга Джона Уинслэйда и Джеральда Монка «Нарративное консультирование в школе», а также статьи и другие материалы, предоставленные издательством Далвич-центра.

Что такое «нарративный»?

Нарративный подход основывается на постмодернистских течениях в философии и науке, которые придают форму теоретическим положениям, этическим принципам и основным методам работы. В основе нарративного подхода лежат идеи, разработанные в рамках разных дисциплин: этнографии (К.Гирц, Э.Брунер, В. ван Геннеп, В. Тернер), психологии (Дж.Брунер, Т.Сарбин, Л.С.Выготский и др.), теории литературы (В.Пропп, М.М.Бахтин, Н.Фрай), истории систем познания (М.Фуко, К.Герген), биологии и теории систем (Г.Бэйтсон, У.Матурана). Работу по сведению этих идей в единое нечто, получившее название нарративной практики, проделали – по большей части, но не исключительно – Майкл Уайт и Дэвид Эпстон.

Истории играют важную роль в любой культуре. Когда человек приходит за помощью к психотерапевту или священнику, тот просит рассказать (историю) о том, что человека беспокоит. Э.Брунер, однако, заявляет, что истории, которые мы рассказываем о самих себе и других, и те истории, которые другие люди рассказывают о нас и о себе, не только и не столько описывают уже существующую реальность, сколько формируют ее. В школе, например, истории об успешности – а тем более, неуспешности и «трудности» ученика не только описывают детей «как они есть», но и активно влияют на то, как дети воспринимают себя и школу.

Read Full Post »

Немного о нарративной медицине

отрывок из книги Джерома Брунера «Создавая истории: Юриспруденция, литература, жизнь»
J.Bruner, Making Stories: Law, Literature, Life. Harward University Press, 2003.

перевод Дарьи Кутузовой
Позвольте мне рассказать вам пару историй о том, что происходит, когда мы отделяем нарративы от «чистых фактов». Обе эти истории – о жизни и смерти, и, как часто бывает в таких случаях, они имеют отношение к медицинской практике. Одна история – про повседневные больничные процедуры, а другая – про лечебную физкультуру и реабилитацию пострадавших в ДТП и прочих рискованных ситуациях современной жизни.

На кафедре хирургии и общей практики на медицинском факультете Колумбийского университета открылась программа по нарративной медицине. Существенной частью этой программы является так называемая нарративная этика. Программа эта стала откликом на осознание того, что ухудшение состояния больных – вплоть до смерти – имеет отношение, в частности, к тому, что врачи игнорируют рассказы больных о своей болезни, о том, с чем им приходится справляться, о чувстве брошенности, опустошенности. Нельзя сказать, что врачи вообще никак не лечили этих больных, в истории болезни регулярно бывали отмечены частота пульса, температура, результаты анализов крови и пр. Но, если перефразировать слова одной из сотрудниц данной программы, врачи просто не слушали рассказы больных, их истории. Эти врачи старались «придерживаться фактов».

Вследствие этого некоторые пациенты утратили надежду и прекратили бороться за жизнь.

Read Full Post »