НАРРАТИВНАЯ МЕДИАЦИЯ
Обзор работ Дж.Монка и Дж.Уинслэйда (фрагмент материала, опубликованного в №3 журнала «Постнеклассическая психология. Социальный конструкционизм и нарративный подход)
Материал переведен и подготовлен к публикации Дарьей Кутузовой. При подготовке обзора использована информация с сайта http://narrative-mediation.crinfo.org/ и книга G. Monk, J. Winslade “Narrative Mediation: A new approach to conflict resolution”, Jossey-Bass, 2000.
Сферы применения медиации
photo by http://flickr.com/people/smedstad/
Медиация проводится в ситуации длительного, «застрявшего» конфликта в таких сферах, как деловые отношения (между начальниками и подчиненными, сослуживцами, квартирантами и хозяевами жилплощади и пр.), тяжбы, разделение имущества и определение способа выполнения родительских обязанностей супругами в ситуации развода. Медиатор, или посредник, – это, как правило, специалист в сфере помогающих профессий (психолог, социальный работник), обладающий особыми знаниями и умениями в области коммуникации, общения. Медиация во многих случаях является альтернативой разрешению конфликтной ситуации через суд; медиация – один из методов, применяемых при работе в парадигме восстановительного правосудия .
Особенности медиации удобно рассмотреть в сравнении с психотерапией. Медиация не является психотерапией в классическом понимании этого слова, так как не подразумевает наличия «внутренней патологии» и ее излечения у одного или всех участников конфликта.
Позвольте мне рассказать вам пару историй о том, что происходит, когда мы отделяем нарративы от «чистых фактов». Обе эти истории – о жизни и смерти, и, как часто бывает в таких случаях, они имеют отношение к медицинской практике. Одна история – про повседневные больничные процедуры, а другая – про лечебную физкультуру и реабилитацию пострадавших в ДТП и прочих рискованных ситуациях современной жизни.
Нарративная супружеская терапия сексуальных проблем: беседы о сексе, образе тела и отношениях
Как говорить с человеком, который умирает? Как помочь тем, кто потерял близкого, в их горе? Центральной идеей в книге Лоррейн Хедтке и Джона Уинслэйда «Вспоминая, поддерживаем жизнь» (Re-membering Lives ) является представление о re-membering: разговорах и ритуалах, позволяющих помнить хорошее влияние человека на нас, его вклад в нашу жизнь (и наш вклад в его жизнь, а как же иначе), — и предоставить человеку достойное место и подобающий статус в нашем «жизненном клубе».
Жизненный клуб человека является отправной точкой для выстраивания его идентичности. Во взаимоотношениях между человеком и другими членами его жизненного клуба происходит предложение и принятие позиций идентичности, избранные идентификации подтверждаются и признаются аутентичными. С этой точки зрения, идентичность является побочным продуктом множества диалогов с теми, кто подтверждает или отвергает наши заявления о том, кем мы являемся (McNamee & Gergen, 1999). 
Я клинический социальный работник, семейный терапевт. Работаю в хосписе, и это значит — сижу подле людей до их последнего вздоха, присутствую рядом с членами семьи, когда умирает их близкий человек. Моя работа научила меня глубокому почтению к людям, я высоко ценю их мужество и способность преодолевать трудности. Не всем в рамках их работы выпадает такая честь… и в результате я стала думать о смерти и умирании несколько иначе, чем об этом пишут в популярной литературе.
Джоан Тронто определяет заботу как любую деятельность, направленную на поддержание или восстановление любого элемента, входящего в состав нашего жизненного мира, при этом забота о себе, о других людях и природном мире связывается воедино в «страховочную сетку жизни» (Tronto, 1993). Ее представление о заботе как нравственном явлении исходит из более ранней работы Кэрол Гиллигэн об этике заботы (Gilligan, 1982).
В обществе распространены представления о том, что психоэмоциональное страдание есть естественное следствие травматического опыта, и что страдание подобно веществу, находящемуся под давлением, как в паровом двигателе. Из этой метафоры следует идея о том, что для исцеления надо так или иначе «выпустить пары», «дать излиться чувствам» и пр. Этот подход побуждает людей к тому, чтобы в памяти возвращаться к травматическому эпизоду и заново переживать его. Потенциальная опасность такого подхода очевидна. Очень высока вероятность, что подобное «исцеление» будет вести к ретравматизации, переживанию беспомощности. Отказ подчиняться этим требованиям ведет к тому, что на людей вешают патологизирующие ярлыки «не готовых взглянуть в лицо реальности». Считается, что подобный «уход от реальности» мешает исцелению идти «естественным» путем и ведет к нарушениям личностного развития, порой – необратимым.
В некоторых случаях психологическое консультирование или психотерапия не являются адекватным способом разрешения проблем. Для многих людей «противоестественно» идти и рассказывать о своих проблемах, трудностях, страданиях постороннему человеку. Идея о том, что существуют специальным образом обученные люди, профессионалы, к которым надо обращаться в такого рода ситуациях — достижение последнего столетия, воспринятое в некоторых культурах и не получающее признания в других. Да и в рамках одной культуры всегда найдутся люди, которые нуждаются в помощи, но при этом формат психотерапии им не подходит. Именно поэтому необходимо разрабатывать формы помогающей практики, ориентированные на работу с коллективом и сообществом. В подобной практике, по сравнению с индивидуальной или семейной терапией, акценты расставляются по-другому.
