J.Bruner, Making Stories: Law, Literature, Life. Harward University Press, 2003.
перевод Дарьи Кутузовой
Позвольте мне рассказать вам пару историй о том, что происходит, когда мы отделяем нарративы от «чистых фактов». Обе эти истории – о жизни и смерти, и, как часто бывает в таких случаях, они имеют отношение к медицинской практике. Одна история – про повседневные больничные процедуры, а другая – про лечебную физкультуру и реабилитацию пострадавших в ДТП и прочих рискованных ситуациях современной жизни.
На кафедре хирургии и общей практики на медицинском факультете Колумбийского университета открылась программа по нарративной медицине. Существенной частью этой программы является так называемая нарративная этика. Программа эта стала откликом на осознание того, что ухудшение состояния больных – вплоть до смерти – имеет отношение, в частности, к тому, что врачи игнорируют рассказы больных о своей болезни, о том, с чем им приходится справляться, о чувстве брошенности, опустошенности. Нельзя сказать, что врачи вообще никак не лечили этих больных, в истории болезни регулярно бывали отмечены частота пульса, температура, результаты анализов крови и пр. Но, если перефразировать слова одной из сотрудниц данной программы, врачи просто не слушали рассказы больных, их истории. Эти врачи старались «придерживаться фактов».
Вследствие этого некоторые пациенты утратили надежду и прекратили бороться за жизнь.
Нарративная супружеская терапия сексуальных проблем: беседы о сексе, образе тела и отношениях
Я клинический социальный работник, семейный терапевт. Работаю в хосписе, и это значит — сижу подле людей до их последнего вздоха, присутствую рядом с членами семьи, когда умирает их близкий человек. Моя работа научила меня глубокому почтению к людям, я высоко ценю их мужество и способность преодолевать трудности. Не всем в рамках их работы выпадает такая честь… и в результате я стала думать о смерти и умирании несколько иначе, чем об этом пишут в популярной литературе.
Джоан Тронто определяет заботу как любую деятельность, направленную на поддержание или восстановление любого элемента, входящего в состав нашего жизненного мира, при этом забота о себе, о других людях и природном мире связывается воедино в «страховочную сетку жизни» (Tronto, 1993). Ее представление о заботе как нравственном явлении исходит из более ранней работы Кэрол Гиллигэн об этике заботы (Gilligan, 1982).
В обществе распространены представления о том, что психоэмоциональное страдание есть естественное следствие травматического опыта, и что страдание подобно веществу, находящемуся под давлением, как в паровом двигателе. Из этой метафоры следует идея о том, что для исцеления надо так или иначе «выпустить пары», «дать излиться чувствам» и пр. Этот подход побуждает людей к тому, чтобы в памяти возвращаться к травматическому эпизоду и заново переживать его. Потенциальная опасность такого подхода очевидна. Очень высока вероятность, что подобное «исцеление» будет вести к ретравматизации, переживанию беспомощности. Отказ подчиняться этим требованиям ведет к тому, что на людей вешают патологизирующие ярлыки «не готовых взглянуть в лицо реальности». Считается, что подобный «уход от реальности» мешает исцелению идти «естественным» путем и ведет к нарушениям личностного развития, порой – необратимым.
В некоторых случаях психологическое консультирование или психотерапия не являются адекватным способом разрешения проблем. Для многих людей «противоестественно» идти и рассказывать о своих проблемах, трудностях, страданиях постороннему человеку. Идея о том, что существуют специальным образом обученные люди, профессионалы, к которым надо обращаться в такого рода ситуациях — достижение последнего столетия, воспринятое в некоторых культурах и не получающее признания в других. Да и в рамках одной культуры всегда найдутся люди, которые нуждаются в помощи, но при этом формат психотерапии им не подходит. Именно поэтому необходимо разрабатывать формы помогающей практики, ориентированные на работу с коллективом и сообществом. В подобной практике, по сравнению с индивидуальной или семейной терапией, акценты расставляются по-другому.
Эта книга – сборник ответов на часто задаваемые вопросы о работе Далвич-центра. Фирма «Издательство Далвич-центра» была основана в 1984 году, а Дэвид Денборо начал работать там в 1995 году в качестве штатного писателя. Существенную помощь и поддержку в создании центра оказали Дэвид и Энн Эпстон из Новой Зеландии. Формы работы, развиваемые в Далвич-центре, основываются на идеях Майкла Уайта и Дэвида Эпстона, известных как нарративная терапия и работа с сообществами.
С самых первых дней существования Далвич-центра одной основных его задач являлось создание письменного форума, пространства для обсуждения, где бы росло и поддерживалось сообщество идей. Однако, что характерно, изначально не было намерения стать издательством : ) Шерил собирала в Далвич-центре разных терапевтов, которые представляли интересовавшие их темы, доклады активно обсуждались… и показалось естественным делать записи и потом распространять их среди тех, кому интересно. Количество заинтересованных людей росло, и появился журнал, а в 1989 году была издана первая книга, «Нарративные средства достижения психотерапевтических целей», написанная в соавторстве Майклом Уайтом и Дэвидом Эпстоном.
Подотчетность может быть партнерской или иерархической. Во многих организациях подотчетность понимается иерархически – сотрудники отчитываются за качество своей работы перед начальством (по административной или по профессиональной линии). Здесь очевидно, кто обладает большей властью, а кто – меньшей, и в этих отношениях подотчетности явно присутствует угроза. Начальник становится человеком, у которого есть доступ к «истинной» информации, — экспертом. Подотчетность в таком случае превращается в ожидание и страх оценки, вынесения неблагоприятного суждения.
Уайт утверждает, что каждый человек в современной культуре имеет опыт переживания личностной несостоятельности – в различных обстоятельствах, на разных этапах жизни, — которая выражается в чувстве неадекватности, некомпетентности, в чувстве, что человек от чего-то «отстает» или до чего-то «не дотягивает», что он в чем-то «недоразвит» и чему-то «не соответствует».
О нарративной практике, терапии и работе с сообществами - по-русски 