Работа с подростками, совершившими сексуальное насилие

Работа с подростками, совершившими сексуальное насилие:
создание новой территории идентичности

Джон Р. Стиллман

Джон работает терапевтом и преподавателем
в терапевтическом центре Кенвуд,
2809 Wayzata Avenue South, Minneapolis, MN 55405.
С ним можно связаться по электронной почте:
jrs@visi.com

Оригинал статьи опубликован в The International Journal of Narrative Therapy and Community Work, 2006, #1, pp. 32-38

Перевод Александры Бочавер под редакцией Дарьи Кутузовой

Введение

Сексуально окрашенные прикосновения подростков к детям помладше – серьезная проблема. Недавние исследования показали, что каждая четвертая девочка и каждый восьмой мальчик хотя бы раз в жизни подвергались сексуальным домогательствам и сексуально окрашенным прикосновениям (Berliner & Elliot, 2002). Из всех случаев сексуальных надругательств над детьми сорок процентов совершаются более старшими детьми и подростками (Chaffin, Letourneau & Silovsky, 2002). Подобная статистика ужасает, и, по крайней мере в США, отношение к подросткам, совершающим такого рода действия, все больше уподобляется отношению к взрослым людям, совершающим преступления сексуального характера. В особенности, если речь идет о позиции юристов. На детей и подростков навешивается ярлык «преступников», их приговаривают к  соответствующим формам наказания, и со временем они могут сами начать считать и называть себя «насильниками»; это становится неотъемлемой частью их идентичности.

В своей практике я часто наблюдал ситуации, когда на подростков навешивались ярлыки «извращенцев» или «насильников». Эти подростки теряли доступ к другим областям своей жизни, которые могли бы стать опорой для принятия ответственности за собственное поведение и помочь избежать повторения подобных поступков. Эти подростки часто слышат истории о том, что дурного совершили другие; с ними обращаются в первую очередь как с «насильниками»; это стирает индивидуальность, мешает занять и освоить другую территорию идентичности, не связанную с осуществлением насилия.

Read Full Post »

«Из мухи слона?»: реакция взрослых на сексуальное поведение детей

«Из мухи слона?»: реакция взрослых на сексуальное поведение детей

Пол Фланаган

оригинал статьи опубликован во втором номере электронного журнала Explorations: E-journal of Narrative Practice http://dulwichcentre.com.au/explorations-2010-1-paul-flanagan.pdf

перевод Ирины Филимоновой под редакцией Дарьи Кутузовой

Пол Фланаган работает на кафедре подготовки психологов-консультантов, он один из тех, кто обучает нарративной терапии в университете Вайкато, Новая Зеландия. Пол пишет диссертацию о социальном конструировании детской сексуальности, а также о том, как политические и этические факторы влияют на работу терапевтов с детьми и семьями. Связаться с ним можно по электронной почте: paulf@waikato.ac.nz

Аннотация

Сексуальное поведение детей может вызывать у взрослых замешательство, поскольку им приходится определять,  какое именно поведение является насилием, а какое – проявлением естественного любопытства. Стремясь к пониманию, взрослые могут действовать так, что это лишает детей возможностей разобраться в том, что для них самих значит это поведение.

Данная статья предлагает специалистам-практикам внимательно рассмотреть свои исходные установки в этом виде работы и противостоять насилию, одновременно занимая позицию исследования и поддержки многочисленных историй, из которых состоят детские жизни.

Ключевые слова: практики подотчетности, детская сексуальная идентичность, уголовная ответственность, сексуальное насилие.

Read Full Post »

Как вы можете заниматься этой работой?

Как вы можете заниматься этой работой?
Ответы на вопросы об опыте работы с женщинами, подвергавшимися в детстве сексуальному насилию
Сью Манн

статья, опубликованная в сборнике «Trauma: Narrative responses to traumatic experiences» (2006), ed. by D.Denborough, Dulwich Centre Publications, Adelaide, Australia

перевод Александры Бочавер под редакцией Дарьи Кутузовой
Введение
Когда я впервые услышала от женщины, с которой мы работали в связи с последствиями пережитого ею в детстве сексуального насилия, вопрос «как вы можете заниматься этой работой», он застал меня врасплох. Вопрос как будто подразумевал, что слушать о пережитом сексуальном насилии должно быть «тяжело» и угнетающе для меня, или это должно меня «подавлять» или «расстраивать». У меня было ощущение, что подразумевается, будто в моем переживании наших сессий нет места ни для чего, помимо «трудности» и «тяжести». С тех пор и другие женщины задавали мне этот вопрос. Иногда они дают мне понять, что осознают, что я от многих людей слышу рассказы о подобном. Им любопытно, что это значит для меня – целый день слушать истории женщин о пережитом насилии и его влиянии на их жизнь.

Поначалу я удивилась, когда поняла, что женщины, с которыми я встречаюсь, считают, что мои главные переживания от работы включают ощущение трудности, подавленность и/или «расстроенные чувства».
Это понимание поставило передо мной еще больше вопросов. Мне стало любопытно, думают ли женщины, что я почему-то должна ожесточиться, или стать необыкновенно умной, или оставаться профессионально беспристрастной, чтобы слушание этих историй не влияло на меня негативно? Мне было интересно, считают ли они, что находить способы не подвергаться влиянию рассказов о пережитом насилии – это часть этой работы? Эти размышления побудили меня внимательно рассмотреть  сложности, возникающие при ответе на вопрос «Как вы можете заниматься этой работой?» В этой статье исследуются некоторые из этих сложностей.

Мне бы хотелось рассмотреть два вопроса:

Во-первых, как я могу отвечать женщинам, когда они задают вопрос «Как вы можете заниматься этой работой?»
Во-вторых, каким образом мы (консультанты) исследуем смысл нашего переживания подобной работы?

Read Full Post »

Теория ограничения

фрагмент обзора книги Алана Дженкинса «Приглашение к ответственности» (Alan Jenkins (1990) Invitation to Responsibility, Dulwich Centre Publications, Adelaide, Australia), выполненного Дарьей Кутузовой.
Начало обзора здесь.

Alan Jenkins

Алан Дженкинс исходит из допущения, что все мужчины хотели бы обращаться с женщинами и детьми бережно и уважительно, только некоторым из них что-то мешает.

Согласно модели ограничения, каждое объяснение причин насилия можно оценить по трем прагматическим критериям:
— Помогает ли это объяснение тому, кто совершает насилие, принять полную ответственность за насильственные действия?
— Указывает ли это объяснение на убедительные и доступные способы прекращения насилия и решения связанных с ним проблем?
— Учитывает ли это объяснение все уровни контекста, в котором осуществляется насилие, – от индивидуального до социокультурного?

Полезные объяснения помогают человеку, совершавшему насилие, принять полную ответственность, указывают на решения и учитывают все уровни контекста. Помимо непосредственной пользы в работе терапевта с человеком, совершавшим насилие, эти объяснения имеют более широкое социальное значение. Объяснительные модели, описанные выше, отличаются по степени полезности согласно перечисленным критериям. Причинные объяснения часто конкурируют друг с другом за истинность, в результате чего люди оказываются в замешательстве, а проблема остается нерешенной.

Read Full Post »